Верните вора! - Страница 74

В кошельке пару раз что-то трепыхнулось, и наружу вырвался лёгкий запах серы вперемешку с ароматом протухших яиц. Потом всё стихло, либо шайтан как-то умудрился сбежать, либо пригрелся и уснул. Оно и к лучшему, в конце концов, там ему куда как безопаснее.

А сам Оболенский, не тратя лишнего времени ни на размышления, ни на стенания, дотопал до стойла Рабиновича, забрал обоих ослов и погнал их впереди себя в еврейский квартал. Конспиративная явка, место которой было оговорено заранее, уже никакого смысла не имела. Руководствуясь привычным и бронебойным русским «авось», бывший москвич направил свои стопы к лавке ребе Забара…

— Четыре часа утра, кто стучится в такую рань в дом тихого еврея? Приходите завтра.

— Дедуля, лучше сам открой, не доводи до погрома!

— Зачем такие нервы? — искренне удивился ребе, почти сразу открыв дверь. — Таки кого я вижу? Мой молодой, но уже имеющий надёжный гешефт, друг! Прошу в дом. Сарочка, дорогая, спи дальше, в доме гости!

Оболенский провёл за ворота в маленький дворик двух ослов и, вернувшись за хозяином в дом, сразу перешёл к делу. Подробно, но без истерик бывший помощник прокурора объяснил, как выглядит с его точки зрения сложившаяся ситуация и почему лично он не видит в ней ничего хорошего. Впрочем, сам ребе воспринял печальные известия более стоически…

— Ну, может быть, всё ещё как-то сложится? Надо просто не высовываться и переждать. Таки уж поверьте, мы, евреи, переживали и не такие жуткие гонения, начиная ещё с времён Ветхого Завета. В конце концов, мы всегда найдём новую Юдифь на любого тирана Олоферна…

— У меня там Ходжа в зиндане. В честь прибытия Хайям-Кара его казнят первым.

— Всё в воле Еговы, возможно, срок его жизни уже окончен, но я не верю в это. Таки знаменитого Насреддина уже столько раз казнили, а он всё ещё жив!

— Значит, зло восторжествует, добро выжидательно отступит по всем фронтам, а бедный эмир так и останется белым ослом?

— Ша, не надо так громко, вы разбудите мою девочку. — Старый еврей укоризненно приложил палец к губам. — Таки вот, уже разбудили!

Из-за занавески в углу высунулась миловидненькая девушка лет семнадцати, стрельнула глазками на мрачного Льва и, поправляя простое платье, вышла во двор. После чего буквально в ту же минуту впрыгнула обратно в дом:

— Папа, ты таки уже предупреждай, когда приводишь столько незнакомых мужчин.

— Там два осла во дворе, — на автомате поправил Оболенский.

— Нет, уважаемый, осёл один, а второй — превращенный человек.

— Дитя моё, откуда ты это знаешь? — поразился старый ребе. — Воистину, тот, что в белом, наш несчастный эмир Сулейман аль-Маруф. А превратил его, между прочим, твой бывший… Не хочу говорить о нём плохо, но таки теперь в этом обвиняют твоего тихого папу!

— Ой вей, ну так расколдуйте его, и всех делов! — всплеснула руками юная еврейка. — Немного воды, соль, пара строк из Торы, и таки…

— Абзац, неверные! — аж подскочил потомок русского дворянства. — То есть ты, крошка, знаешь, как снова сделать его человеком?

Девушка подумала, кивнула и вопросительно изогнула бровь.

— Цену назначишь сама, — хриплым от волнения голосом подтвердил Лев. — Я заплачу. Но он мне нужен в деле уже через час.

— Через полтора, — уверенно вмешался ребе. — Моей Сарочке тоже требуется время на подготовиться. Таки надо же, вот и не подозревал таких криминальных талантов у собственной дочери. Шоб я так жил!

ГЛАВА СОРОК СЕДЬМАЯ

А те, кто устроили мечеть из стяжательства, суеверия, разделяя верующих, будут клясться: «Мы желали только блага!» — о них Аллах свидетельствует, что они лжецы!

Сура 9

Их разговор прервало утреннее пение муэдзинов, а вслед за ним длинный рёв медных труб. Сотни подготовленных людей на пробуждающихся улицах громогласно славили восход новой звезды, прибытие святого «пророка», щита истинной веры, преподобного чёрного шейха Хайям-Кара!

Вся Бухара была поднята на ноги, верные адепты в чёрных чалмах, угрожая ножами и палками, методично сгоняли народ на главную дворцовую площадь. Возражения и оправдания не принимались, городская стража бездействовала, стыдливо отводя глаза. В иной ситуации, возможно, вооружённым воинам потребовалось бы не более часа для того, чтобы за шиворот выбросить с хорошо охраняемых улиц весь религиозный сброд. Но приказа не было, их командир исчез, бросив стражников на произвол судьбы, и теперь никто не знал, что делать.

Дворцовая охрана по указу визиря впустила в покои эмира мятежного шейха. Если кто из читателей искренне думает, что на Востоке радостно приветствовали любое разночтение Корана и оголтелой толпой мчались за любым вышедшим из пустыни психованным дервишем, надсадно вопящим, как именно на него снизошло откровение Аллаха, то… Поверьте, вовсе нет.

Во-первых, Мухаммед чётко обозначил себя последним пророком, то есть после него — никого. Ни-ко-го! И любая мысль о новопришедшем посланнике Всевышнего уже по сути своей не просто греховна, но даже преступна. Любой мусульманин с детства впитывает с молоком матери одну из первых заповедей Корана: «Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед пророк его!» Так как после этого истинному правоверному принять свежеиспечённого шейха — ревнителя нового ислама? Правильных ответов, увы, множество…

— Ходжа, почему? — снова и снова горячился я. — Бухара — исламский город в центре исламского мира. Причём город, исторически живущий именно торговлей, а не войной.