Верните вора! - Страница 40

— Э-э! Зачем такое говоришь?! Я там был, я сам видел, он подвесил не её, а лишь её белые шальвары. И вся улица на них смотрела, люди даже думали, что в доме засели неверные, но решили сдаться, а другого белого флага не нашли…

— Зато потом он пошёл и обесчестил её дочь! Говорят, злодей был пьян и притворялся тощим, а когда невинная дева пошла за вином для лучшего возлежания, он надел её верхнее платье и скрылся, хихикая, словно безумец!

— Вах, ты же говорил «обесчестил»?!

— А она сама так кричала! Наверное, потому, что хотела очень, приготовилась, налила, а он сбежал и ничего на ней не сделал. Сиди как дура неудовлетворённой, пей запрещённое вино, в одиночку греши против шариата…

— Братан, а тебе, кажется, начинают приписывать не только мои подвиги, — хмыкнул Лев, на ходу избавляя от кошельков двух невежливых арабов, перегородивших дорогу своими нервными жеребцами.

— Я догадался, — скромно кивнул домулло, широким жестом перемещая кошельки себе за пазуху.

— Слушай, а моё участие опять никак не рекламируется?

— Шайтан — отец гордыни, гордыня — мать тщеславия, тщеславие — суть всех пороков! Обрати взор к небу, накинь узду смирения на свои страсти и вместе со мной возрадуйся новой чудесной истории о хитроумном Насреддине…

— Воистину, правоверные! — надрывался косоглазый тип с пятном на лице и в несвежем халате на голое тело. — Этот Ходжа уже опозорил половину благородных жён Бухары, а скоро возьмётся и за мужей!

— Что за глупые слова ты говоришь, о безумец? — оборачивались люди.

— Я докажу вам это научным путём, — продолжал настырный человек, не забывая поочерёдно косить глазами. — Само имя уличает его! Ходжа от слова «хадж», то есть «святое паломничество». Но все знают, что хадж совершают только взрослые мужчины, а его назвали так ещё в колыбели! И «паломник» не от слова ли «поломать»? Не этот ли Ходжа призван ломать наши устои, наши нравы, нашу веру, а ломая, предлагать взамен нечто противоположное, противное законам шариата?!!

— Твои слова так бессмысленны…

— Но для мудрого слуха в бессмыслице таится высший смысл истины!

— Тебя профессионально подставили, — отъехав на эмире от задумавшихся спорщиков, хлопнул Лев друга по плечу. — Ты узнал этого болтуна? Тот самый «пьяница», что всучивал нам летающий ковёр на крыше чайханы.

— Адепты Хайям-Кара вновь вернулись в город, — уныло признал Насреддин. — Быть может, я и впрямь откусил слишком большой кусок лепёшки и могу подавиться, пытаясь прожевать больше положенного?

— Это всегда можно выяснить.

— У кого?

— У тех, кто всё знает, потому что, по мнению большинства граждан планеты, эти люди закулисно управляют миром!

— И ты в это веришь, почтеннейший? — Догадливый домулло кивнул в сторону квартала ростовщиков.

— Когда как… — неспешно хмыкнул бывший москвич. — Но превращение эмира Бухары в горделивого белого ишака произошло не без их помощи. Помнишь, что кричал тот вьюноша с пейсами?

— «Да свершится воля ребе и шейха Хайям-Кара!»

— Вот именно.

Следующую историю следовало бы аккуратно вырезать и сжечь из соображений политкорректности. Хотя, по совести говоря, я уже и так был неоднократно обвинён в антисемитизме. Как, впрочем, и в украинофобии, и в прибалтоненавистничестве, и в религиозной нетерпимости, и в отсутствии толерантности, и в национализме, а до кучи ещё в разжигании международных конфликтов и дискредитации политики современного российского руководства на Кавказе!

В общем, семь бед — один ответ. Лишняя весёлая история Насреддина уже вряд ли что-то кардинально изменит. А посему дело было так. «Сказ о хитроумном Ходже-эфенди и его коварных плутнях в еврейском квартале, могучем ребе Забаре, его волшебных снадобьях, таинственном юноше и их чудесных приключениях». Как видите, о Багдадском воре опять ни слова. Но он уже привык и вроде бы почти не обижался. Ну, совсем почти…

Итак, еврейский квартал Бухары занимал достойное место с западной стороны базара. Это были всего две улицы, ничем не выделяющиеся в архитектурном плане, но населённые пёстрым сборищем евреев со всего Востока. Они пришли сюда из Египта, Сирии, Ирана, Индии, Китая, Италии, Македонии, Греции, а судя по манере речи, кое-кто даже из Бердичева, которого по официальной истории ещё и в планах строительства не было. Но все они охотно бросили свои дома и родину, долго добирались по морю или с караванами, терпели лишения и трудности, довольствовались мацой и финиками, рисковали жизнью и жалким скарбом — лишь бы приехать сюда и открыть собственную меняльную контору в благословенной Бухаре!

Как я уже говорил, Коран осуждает мусульманина, давшего другому мусульманину денег в долг под проценты. Просто в долг и без напоминания о возврате — пожалуйста, это одобрено, но многие ли готовы так легко прощаться со своими деньгами? А иноверцы в этом смысле могут и обойти чёткие указания пророка, да сохранит его Аллах и помилует! То есть евреи имели полное право заниматься ростовщичеством. Чрезмерно высокий процент они не гнули, ипотекой не баловались и уж точно разоряли куда меньше людей, чем современные банки.

К тому же непременно давали милостыню проходящим дервишам — «на удачу». Это и выгодно (каких-то полтаньга!), и политически обосновано (вроде жертвуем на ислам), и правильно в плане пиара (мусульманам нравится, когда иноземец жертвует), ну и в плане собственной безопасности тоже очень разумно. Знаете ли, среди этих бродячих дервишей попадались такие отморозки, что запросто могли и контору спалить! Поэтому появление на улице менял двух выходцев из пустыни в характерном тряпье, завывающих нечто невразумительное, а значит, очень религиозное, на два голоса и уж точно способствующее укреплению международных отношений (какой же дурак пропрётся в еврейский квартал завывать нечто экстремистское или провокационное? Вот именно, Моссад не дремлет!), не было чем-то неожиданным. Причём тот, что пониже, с длинной седой бородой и весело бегающими глазами, постоянно поминал Аллаха, а тот, что повыше и широкоплечий, как медведь, время от времени ходил вприсядку и пританцовывал в странных ритмах, неведомых слуху обычного бухарца. Но чего только удивительного не увидишь в действиях дервишей, перегревшихся в пустыне, так что на их пару не обращали внимания, до того как…